Каменный век - Страница 65

Ребята услышали шумный разговор раньше, чем ожидали. И тут же увидели чужаков.

Затаив дыхание, напрягая слух, наблюдали они сквозь ветки за ничего не подозревающими людьми.

Те явно что-то затевали. Они перебегали с места на место, хватались за оружие. Было похоже, что они готовились к нападению на мамонтов или зубров.

Особенно интересен был охотник с пером в волосах. Копчем чуть не вскрикнул, узнав в нем того самого вождя племени, где он побывал в плену. Вот этот, кажется, Уминк, а тот, возвышающийся над всеми, конечно же, вождь Нунук; его перо так и раскачивается угрожающе из стороны в сторону.

Сова тоже узнал их: ведь только недавно они забрали у их племени всю добычу — жирных оленей.

Да, эта встреча была не из приятных! Необходимо было немедленно предупредить Крепыша. Приказав мальчишкам хорошо укрыться и не спускать глаз с пришельцев, Сова отполз в сторону, а потом припустил к своим. Так мог бежать только голодный волк, преследуя раненого оленя.

Чужое племя — это то самое, которое отняло у них добычу. Охваченные гневом, люди потрясали оружием, ударяли им о землю и посылали проклятия в адрес похитителей.

— А ну-ка, пойдем взглянем на этих храбрецов! — Задира так и кипел от негодования, размахивая тяжелой дубинкой. — Может, разомнемся немного…

К нему присоединились и другие охотники. Всем давно наскучило безделье и хотелось испытать свою силу.

Напрасно Крепыш и Космач призывали их к благоразумию.

— Нас мало — их много! — напомнил Сын Мамонта.

Но никто не обратил на него внимания.

Боевой пыл охватил охотников, и удерживать их было бесполезно. Только женщины и дети остались в становище.

Сова шел впереди, остальные тихо следовали за ним. На пол-пути им повстречался Копчем.

— Они сражаются! — выдохнул мальчик и спрятался за спины охотников.

— С кем? — вскричали все разом.

— С каким-то другим племенем! Это племя Нунука напало на чужое становище. Вон там, под той скалой!

— Вперед! — выкрикнули охотники, охваченные жаждой мести.

Вскоре до них донесся шум сражения. Гортанные выкрики перемешивались со стонами раненых, рев сражающихся несся над равниной.

С воинственными криками охотники ринулись к месту сражения, где кипел жестокий бой. Местное племя отчаянно отбивалось от пришельцев, в волосах которых раскачивались длинные перья, а лица были разрисованы желтой краской.

Неожиданное вмешательство совсем нового племени вызвало большое смятение у обеих сражающихся сторон. Но когда Волчий Коготь, Космач, Задира, Крепыш, Укмас, Джган, Заяц, Сын Мамонта и другие начали наносить удары охотникам с перьями в волосах, обороняющиеся с ликованием приняли неожиданную помощь, и схватка закипела с новой силой.

Охотники с перьями совсем растерялись. Кольцо вокруг них сжималось, и они вынуждены были трусливо бежать. Объединившиеся племена победителей гнали их до самой Бечвы, посылая им вслед камни и громкие ругательства. Потом все вместе вернулись на поле боя. Говорили они на разных языках, но радость общей победы сделала понятным язык жестов.

Местные жители принесли дары своим освободителям и угощали их как могли. Они приносили из своих хижин шкуры, драгоценные кремневые камни, оружие и все это складывали к ногам Крепыша, прекрасно понимая, что без помощи его охотников им никогда не удалось бы победить могущественное племя Нунука.

Многие защитники становища погибли в этой неравной схватке. Тела погибших мужчины перенесли к скале и подолгу причитали над каждым, восхваляя его славные подвиги и проклиная его врагов. Больше всего они плакали над телом вождя. Они окружили его, вложили ему в руки топор и, кивая в такт головами, затянули протяжную песню без слов.

Женщины занялись ранеными. Они прикладывали к их ранам разжеванные листья подорожника, обматывали большими, прохладными листьями и перевязывали ремешками из древесной коры. Даже тяжелораненые не жаловались, они переносили боль стойко, вверяя себя судьбе. Кто останется жить — хорошо, снова будет ходить на охоту, кто не выдержит — что ж, таков закон суровой жизни охотников.

Вечером разложили большой костер. Все, кто принимал участие в сражении, по очереди рассказывали о своих подвигах, и слушающие громкими одобрительными криками выражали им свою похвалу и восхищение. Подвиги особенно отличившихся в бою разыгрывали в лицах, стараясь точно воспроизводить движения и мимику.

На другой день хоронили восемь погибших воинов. Это были рослые мужчины. Погибли они в честном бою, и покинувшие их души носились теперь над их неподвижными телами. Умершие просто спали, они навсегда уснули долгим, непробудным сном.

Рядом с погибшими воинами положили двенадцать убитых женщин и детей. Нападавшие не щадили никого. Двадцать погибших, почти половина племени, — печальный результат жестокого боя двух охотничьих племен.

Прежде чем ров был засыпан, к нему приблизилась женщина и посыпала тело убитого ребенка украшениями и игрушками. Все приносили к могиле мелкие камешки, мамонтовые кости и множество всяких предметов. Скоро тела погибших скрылись под этими приношениями. Наконец могила была обмазана глиной.

Под отвесным склоном холма, одиноко поднимающегося над Бечвой, выросла могила.

Ночью ее посетила дерзкая лисица; она начала разгребать землю и так увлеклась, что даже не услышала тихих шагов стража.

Утром ее нашли в могиле, проколотую легким копьем. Она лежала в выкопанной ею яме. Никто не притронулся к хищнице. Ее засыпали камнями и глиной. Она была захоронена вместе с мертвыми.