Каменный век - Страница 23

Вождь посмотрел ему вслед, недоумевая, с какой стати Гром вздумал вмешаться в эту схватку.

Но потом он позвал своих людей и осторожно, опасаясь засады, последовал за ним, также держа огненный бич наготове.

Один из леопардов был уже близок к тому, чтобы повалить на землю раненого колченогого, но при виде Грома и вождя, огромными прыжками приближавшихся к ним, оба хищника отбежали в сторону и, злобно рыча, скрылись в чаще. Колченогий поднял голову, желая понять, чему он обязан своим неожиданным спасением. Увидев перед собой две высокие фигуры с огненными кольцами над головами, он испустил дикий крик и упал ниц, закрыв руками лицо.

Гром в задумчивости остановился над уродливым, покрытом кровью телом. Вождь наблюдал за ним, стараясь понять его намерения. В этот момент подоспели воины, радостно потрясая копьями при виде врага, попавшегося в их руки живым. Их ярость была так велика, что они готовы были разорвать раненого на куски, но Гром предостерегающе поднял копье.

— Я объявляю этого человека своим пленником, Боор! — сказал он.

— Ты взял его, — ответил вождь, — поэтому он твой.

Он готов был прибавить: — Хотя я не знаю, для чего он тебе нужен. — Но следуя своему обычному правилу — не выказывать незнания там, где другой мог что-нибудь знать, — благоразумно промолчал.

Повернувшись к воинам, он приказал им подчиниться закону и относиться почтительно к пленнику. Гром подошел к вождю вплотную и сказал ему на ухо:

— Много вещей важных и необходимых для племени Боор узнает теперь от этого человека.

Вождь тотчас же понял его мысль и, к изумлению воинов, взглянул на пленного врага с усмешкой удовлетворения.

— Недаром назвал я тебя Правой Рукой Вождя, — ответил он Грому тихо. — Я мог бы назвать тебя также Мудростью Вождя, потому что, спасая жизнь этому человеку, ты оказался более дальновидным, чем я.

Раны пленника были перевязаны мягкой травой, а ноги его помещены в лубок и, положив его на грубые носилки из ветвей, отряд быстрым шагом отправился обратно к пещерам.

Воинам было непонятно мягкосердечие их предводителей. Вождь, вдвойне уверенный в своей власти вследствие могущественной поддержки Грома, мало считался с их недовольством и не обращал внимания на их злобное настроение, пока оно таилось внутри.

Но, когда воины внезапно пришли в хорошее расположение духа и, весело переговариваясь, ускорили шаг, он счел необходимым осведомиться о перемене их настроения.

Оказалось, что один из воинов, считавшийся проницательней других, высказал предположение, что пленник будет вылечен, чтобы послужить достойной жертвой огню. Так как это предположение было встречено единодушным одобрением, вождь счел излишним разъяснять их заблуждение. К тому же он сам предвидел возможность такого исхода в случае, если бы расчеты Грома на пленника не оправдались.

Естественно, что появление в пещере уродливого, отвратительного чужестранца вызвало горячий протест Айи. Но, когда Гром рассказал ей о своих намерениях, а также о внезапно появившейся угрозе нашествия колченогих, она быстро уступила, так как ужас перед Маугом еще не изгладился из ее памяти.

Она охотно взяла на себя обязанность ухаживать за раненым пленником и стала помогать Грому обучать его несложному языку племени.

В течение нескольких дней пленник находился во власти ужасного страха быть в любой момент разорванным на части. Но ожидание это отнюдь не влияло на его аппетит. Он проворно хватал предлагаемую пищу и, закрыв ее своим телом, уползал вглубь пещеры с лицом, обращенным к стене, а затем пожирал ее с необычайной жадностью и животным чавканьем.

Но, встречая непонятно мягкое обращение, он начал проявлять робкую благодарность и послушание. В частности, за высокой фигурой Айи его маленькие глазки следили всегда с выражением обожания и преданности.

Так как неприятный запах его тела вызывал отвращение всего племени и был особенно невыносим для отличавшихся чистоплотностью и брезгливостью Грома и Айи, то последняя, пользуясь своим положением жрицы, соорудила в гроте маленький очаг. Подкладывая в огонь ароматные травы и ветви хвойных деревьев, она достигла того, что противный запах был почти незаметен.

Колченогий относился к Айе, как к существу, которое, по непонятным для него причинам, обращалось с ним милостиво и внимательно, но которое могло в мгновение ока уничтожить его, если бы он чем-нибудь вызвал ее гнев.

По отношению к Грому, который рассматривал его лишь как средство достижения определенной цели, как на пешку в крупной игре, он держался как покорный раб, вверивший свою судьбу в руки господина.

Остальные люди племени, постоянно толпившиеся в пещере с злорадными криками и проклятиями, вызывали у него ужас и ненависть попавшей в западню рыси.

Обожание, которое пленник тайно от самого себя питал к Айе, перенеслось и на ее ребенка и быстро приняло характер страстной собачьей преданности.

Айя поняла это с безошибочным инстинктом матери. Сердце ее смягчилось, и она не только помогала Грому учить колченогого их языку, но старалась также сделать его менее отталкивающим и невыносимым.

Раны пленника скоро зажили, а сломанные кости ноги срослись. Но он навсегда остался хромым и мог двигаться лишь неуклюжей, медленной походкой. Так как было очевидно, что он лишен возможности бежать, то его оставили без надзора.